Фото гостиной в хрущевке: Страница не найдена — Декор и дизайн интерьераДекор и дизайн интерьера

Пост опубликован: 27. 07.2018

Дизайн гостиной в хрущевке: идеи интерьера (65 фото)

Панельные многоэтажки, построенные в 50-80-х годах, до сих пор составляют большую часть доступного жилья в бывшем СССР. Квартиры в этих домах не комфортные, но даже их можно сделать уютными и современными. Часто благоустройство интерьера начинают с зала, ведь именно в этом помещении люди обычно отдыхают и проводят время с близкими людьми. Идеи и примеры того, как может выглядеть обновленный дизайн гостиной в хрущевке, смотрите в этой статье!

Особенности гостиной в хрущевке

Во времена развивающегося социализма государство ставило перед строителями планы по обеспечению рабочих дешевым жильем в короткие сроки, но тогда их не заботило удобство, качество и эстетика квартир. Кому не известны проблемы с тонкими перегородками, посторонними звуками от соседей, неудачной планировкой, тесными комнатами и низкими потолками в квартирах такого типа?

Дизайн у многих выглядел почти одинаково — во всех гостиных страны была стена с книгами и сервизами, телевизор, стандартный пружинный диван и неизменный коричнево-красный ковер с одинаковыми узорами.

Но время не стоит на месте, и сейчас, благодаря огромному выбору отделочных материалов, технологий, а также мебели, каждый может создать дома ту атмосферу, которая будет максимально отражать его индивидуальность и личные предпочтения.

Как увеличить маленькую гостиную?

Небольшая площадь гостиной в самой хрущевке не представляет особой проблемы, ведь даже 6 кв м достаточно для дивана, журнального столика, нескольких полок и плоскоэкранного телевизора. Однако в просторных помещениях люди чувствуют себя свободнее. Есть два основных способа, как расширить маленькую комнату: это реальное увеличение (перепланировка) и визуальное увеличение (ряд приемов, создающих визуальную перспективу).

Перепланировка гостиной в хрущевке

К сожалению, не у всех есть возможность убрать все или часть лишних стен между комнатами. Самовольное разрушение кладки несущих конструкций может привести к аварии, поэтому любые изменения планировки необходимо предварительно согласовать с соответствующими органами.

Наиболее распространенными вариантами перепланировки гостиной в хрущевке являются — объединение с прихожей, кухней и балконом. Таким образом, получается открытая однокомнатная квартира, в которой сложно узнать типичное советское жилье. Очень необычное, но удобное решение – раздвижные стены-купе между зоной кухни, гостиной и спальней.

Зеркальные поверхности

Отражающие способности блестящих поверхностей делают их незаменимыми, если нужно добавить пространству зрительный объем или высоту. Так работают зеркальные дверцы шкафов, глянцевые натяжные потолки и гладкие элементы декора.

Фотообои

Правильно подобранные фотообои способны преобразить даже маленькую гостиную в хрущевку, создав реалистичную иллюзию. Лучше всего для этой цели подходят пейзажи с открывающейся перспективой и заметной игрой света на картинке (лучи солнца, огни ночного города), а также 3D-сцены.

Стиль интерьера гостиной в хрущевке

Чтобы не перегружать пространство лишними деталями, обладателям небольшой гостиной рекомендуется оформить это помещение в сдержанном стиле. Выбор направлений довольно большой, главное соблюдать гармонию и умеренность.

Путешественникам понравится спокойный классический стиль, прованс или кантри. В таком интерьере всегда чувствуется природная гармония и тихий покой.

Среди истинно городских, урбанистических вариантов оформления гостиной в хрущевке выделяются непринужденный и грубоватый лофт, футуристический хай-тек, лаконичный минимализм. У всех этих стилей есть большое преимущество – они не перегружают пространство деталями и выполняются в сдержанных тонах.

Строгость линий, аккуратность и воздушность свойственны и очень популярному в последнее время японскому и скандинавскому стилю. Ненавязчивые этнические мотивы придадут гостиной ощущение домашнего уюта и тепла.

Цветовые схемы

Обладая собственными физическими и эстетическими качествами, цвета имеют большое влияние на восприятие интерьера. Так, правильно подобранные оттенки способны превратить гостиную в комфортную зону для отдыха и восстановления сил, а неблагозвучные сочетания пестрых цветов иногда могут надоесть.

Белая гостиная

Так как площадь зала в хрущевке обычно невелика, светлый дизайн – один из лучших вариантов. Белый, а также родственные ему пастельные оттенки расширяют пространство, наполняя его сиянием и свежестью. Этот цвет идеально сочетается с остальной палитрой, выполняя таким образом функцию чистого холста для воплощения любых дизайнерских идей.

Серая гостиная

Полностью серый дизайн гостиной в хрущевке выглядит довольно мрачно. Тем не менее, этот цвет очень подходит для лаконичных композиций в ахроматической гамме, а также выгодно подчеркивает яркость мелких декоративных элементов насыщенного цвета (шторы, диванные подушки, картины).

Бежевая гостиная

По своей нейтральности этот цвет похож на серый, но вкрапления коричневого и розового придают ему некоторую теплоту. На таком фоне красиво будет смотреться мебель ярких натуральных оттенков и дерево спокойных холодных тонов.

Синяя гостиная

Синий цвет – лучший выбор для оформления зоны отдыха. Он наполнит «хрущевскую» гостиную воздухом и желанной прохладой, поможет быстро расслабиться, снять усталость.

Зеленая гостиная

Сама природа окружает человека зелеными красками. Травяные, оливковые оттенки, цвет листьев или хвои привычны для восприятия, но современным городским жителям их обычно не хватает. Чтобы дать глазам отдохнуть после работы за компьютером и поездок по городу, можно просто провести несколько часов в зеленой комнате.

Красная гостиная

Для маленькой гостиной в хрущевке алый цвет слишком активен, а вот более сдержанные оттенки красного, такие как винный, бордовый или ягодный тона, станут красивым акцентом в окружении ахроматической черно-серо-белой палитры.

Желтая гостиная

Если в помещении не хватает солнечного тепла, его можно внести в интерьер с помощью желтых красок. Это может быть насыщенный шафрановый, песочный, банановый или золотистый цвет. Лучшее дополнение к такому дизайну – белые и коричневые детали.

Фиолетовая гостиная

Сиреневые и фиолетовые тона не очень распространены в интерьере, но с их помощью можно создать по-настоящему элегантный дизайн гостиной в хрущевке. Очень интересное сочетание фиолетового получается с розовым, белым или светло-серым.

Оранжевая гостиная

Жизнерадостный оранжевый отлично будет смотреться в декоре гостиной. Оранжевые шторы, диванные подушки, картины, вазы создадут дружелюбное и веселое настроение, озаряя пространство своей яркостью. Огромным преимуществом этого цвета является его сочетаемость со всеми без исключения оттенками.

Использование линий в дизайне гостиной

Визуально увеличить пространство маленького зала в хрущевке часто помогает графическое оформление. Так, например, горизонтальные линии как бы «раздвигают» стены, делая их шире. А вертикальные поднимают потолок выше.

Чтобы комната казалась больше, можно использовать полосы на полу. Это может быть даже просто паркетная доска, ламинат более темных тонов или ковер. Считается, что линии, параллельные окну, зрительно делают комнату шире, а перпендикулярные ему — удлиняют.

Правильное освещение

Чтобы подчеркнуть красоту дизайна и выделить некоторые зоны, необходимо позаботиться о хорошем освещении в гостиной.

В повседневном варианте это может быть интересная люстра (лучше потолочная, учитывая низкие потолки в хрущевке), точечные светильники по периметру потолка или вверху стен, светодиодная подсветка полок и ниш под телевизор .

Для вечерних посиделок у экрана телевизора стоит использовать необычную цветную подсветку (синяя, фиолетовая, зеленая, оранжевая). Это создаст в гостиной атмосферу настоящего домашнего кинотеатра одним щелчком пальцев.

Мягкая подсветка гипсокартонных конструкций и других декоративных элементов выглядит очень необычно. Светодиодные ленты, частично спрятанные за выступающими краями, создадут в зале уютную и непринужденную вечернюю атмосферу.

Дизайн гостиной в хрущевке — фото

В этой фотогалерее мы собрали для вас лучшие варианты оформления гостиной в хрущевке. Надеемся, что здесь вы найдете новые интересные решения, которые помогут улучшить дизайн вашей маленькой прихожей, а также сделать ее более приятной и комфортной!

Видео: Гостиная в хрущевке — дизайн и ремонт

Проект Джонса | Ежеквартальное издание Лэпхема

 

Аудио предоставлено Curio, партнером Lapham’s Quarterly

I Весной 1970 года на своей подмосковной даче Никита Хрущев сделал серию, казалось бы, глупых фотографий. Сидя на скамейке, Хрущев чередовал две широкополые шляпы на своей пухлой голове, а сын Сергей делал снимки. На заднем плане его жена Нина Хрущева ругает семидесятичетырехлетнего мужа за детскую шалость: «Вы же не собираетесь их носить», — сказала она. «Они слишком яркие». Хрущева была права. Человек, который однажды столкнулся лицом к лицу с Джоном Ф. Кеннеди во время кубинского ракетного кризиса, не собирался носить их, но группа американских редакторов нуждалась в фотографиях как в знаке, чтобы приступить к тому, что впоследствии будет воспринято как взрывоопасное явление. и грандиозный акт уловки времен холодной войны: публикация мемуаров Никиты Хрущева вопреки воле советского руководства. Американцы назвали это проектом Джонса.

S Сергей Хрущев подходит к двери в почти прозрачной белой рубашке с короткими рукавами на пуговицах. Он все еще застегивается, приветствуя меня. Он живет в США с 1991 года, и я встречался с ним однажды, лет пятнадцать назад, когда он читал лекцию в Скрэнтоне, штат Пенсильвания. В то время ему было около шестидесяти пяти, и сходство с отцом было поразительным. Сегодня он старше, чем был Хрущев-старший, когда он умер в семьдесят семь лет; смотреть на него все равно, что смотреть на альтернативную версию прошлого. Я навещаю его в его доме в небольшом пригороде Провиденса, штат Род-Айленд, где живут представители среднего класса, где он был старшим научным сотрудником Института международных и общественных отношений Уотсона Университета Брауна.

Немного формальностей. Мы не пьем чай; он не спрашивает меня о моей поездке на поезде. Вместо этого мы немедленно садимся за стол и начинаем говорить. Сергей написал много книг о своем отце, которого он называет просто Хрущевым, и ясно, что он горячо защищает наследие своего отца и считает его наследником благородной, хотя и малонаселенной традиции. Трижды во время нашего разговора он сравнил своего отца то с царями-реформаторами, то со Львом Троцким. Он напоминает мне Пнина Владимира Набокова: сильный акцент (как будто его язык — селедка в сливочном соусе), лысина, ледяные голубые глаза.

«Он хотел сказать правду, — сказал Сергей, — в частности, что я пережил сталинское время. Я изменил свое мнение о Сталине». Хрущев не питал иллюзий, что его мемуары могут быть опубликованы в СССР. «Исторически в российской политической культуре не было, когда теряешь право писать мемуары, — сказал мне Сергей. Два влиятельных человека пытались это сделать. Одним из них был Сергей Витте, видный министр при двух последних русских царях; его мемуары были написаны тайно, хранились во Франции во время Первой мировой войны на хранение и опубликованы только посмертно на Западе. Сергей продолжил: «Вторым, к сожалению, был Лев Троцкий», который был убит в изгнании в Мексике по приказу Сталина после того, как написал несколько книг с критикой сталинского режима. Он «дорого заплатил за это… А потом это был Хрущев».

N Икита Хрущев, руководивший Советским Союзом с 1953 по 1964 год в качестве первого секретаря Коммунистической партии, а с 1958 по 1964 год в качестве премьер-министра, запомнился на Западе своими противоречиями. Бывший слесарь, родившийся в Украине, был известен резкой вспышкой в ​​ООН, когда он стукнул ботинком по кафедре; он и Кеннеди чуть не облучили мир во время кубинского противостояния; он разозлил интеллектуальный класс своими выпадами против «девиантного» искусства, в том числе на одной московской выставке, где он назвал некоторые абстрактные произведения «собачьим дерьмом» и «искусством для ослов», спрашивая художников, не являются ли они «педерастами», а не живописцами. . А ведь Никита Сергеевич Хрущев запомнился еще и так называемой секретной речью перед XX съездом КПСС в 1956. Речь началась вскоре после полуночи. Перед Политбюро Хрущев продолжал четыре часа, перечисляя некоторые преступления Иосифа Сталина, «целый ряд чрезвычайно серьезных и тяжких извращений партийных принципов, партийной демократии, революционной законности», как он их называл. Сообщалось, что некоторым людям в зале стало так плохо от услышанного, что их пришлось вынести из комнаты. К тому времени, когда он закончил, стало ясно, что Хрущев берет бразды правления в свои руки, меняя траекторию развития страны. Следующие восемь лет Хрущев правил единолично, проводя частичные реформы. Его правительство предоставило посмертную реабилитацию множеству людей, которые были казнены или умерли с позором в заключении; смягчил приговоры тысячам душ, отправленных в ГУЛАГ; и инициировала оттепель, которая должна была либерализовать, хотя временами с задержкой, сверхдержаву, которая пошла ужасно неправильно. Советский Союз — одна шестая часть мира — терроризировал своих собственных граждан, выселяя и убивая десятки миллионов людей, каннибализируя собственную экономику и становясь все более параноиком.

Как и следовало ожидать, у хрущевской программы десталинизации были свои противники. К 1963 году советская экономика шаталась. Леонид Брежнев, высокопоставленный член партии, спланировал захват власти, и Хрущев вскоре остался без работы, ему повезло остаться в живых. По сценарию, созданному для телевидения, Нина Хрущева и Виктория Брежнева вместе отдыхали в Чехословакии, когда были осуществлены махинации. Уильям Таубман, биограф Хрущева, лауреат Пулитцеровской премии, писал, что кто-то позвонил жене Брежнева на курорт, чтобы сообщить об успешном захвате власти, но не понял, что трубку взяла жена Хрущева. Рассказывая подробности, он понял, что слушает не того, только когда женщина на другом конце провода промолчала.

Два года спустя Хрущев жил на удивление обычной жизнью, возился в саду, как средний московский пенсионер, хотя и в глубокой депрессии. Когда школьный учитель спросил внука, чем занимается бывший премьер, мальчик ответил: «Дедушка плачет».

Его семья убедила его начать записывать свои воспоминания — это было бы полезно для истории, для страны, для партии, иметь мысли и размышления бывшего лидера, говорили они ему, и это дало бы ему цель, повод вставать по утрам. Это также позволило бы Хрущеву рассказать свою точку зрения. Поскольку его имя по существу было запрещено произносить по радио или в газетах, Хрущев был, говоря политическим языком, ничтожеством. Он также мог показать, как нынешнее руководство сводит на нет некоторые из его самых с трудом завоеванных достижений. (Даже политически стертый, он все же мог задеть Брежнева: он любил сообщать, что внутренняя ненависть Брежнева к нему была настолько глубокой, что однажды, когда вождь проезжал мимо крымского села под названием Никита, он приказал изменить его название.)

Хрущев начал записывать свои воспоминания на немецкий диктофон Uher в 1966 году, причем не организованно, а по частям, событие за событием, на своей даче в Петрово-Дальнем. Он записал на пленку более 250 часов, работая от трех до пяти часов в день. Сначала он диктовал только на прогулках, часто с друзьями, где он мог спрятаться от жучков, которые КГБ подбросил в его дом, таща за собой почти десятифунтовую машину. Вскоре, однако, он отказался от уловки и стал удобно записывать в своей гостиной — это будет не первый раз, когда он произносит речь перед несимпатичной аудиторией. Хрущев был от природы общительным человеком, и с собеседником приливы и отливы разговора легче вызывали у него воспоминания. В конце концов, Сергей нанял машинистку, чтобы расшифровать записи и упорядочить машинописный текст в хронологическом и связном повествовании. Полная рукопись занимала около 1500 страниц.

Как пишет Сергей в послесловии к первому тому воспоминаний своего отца, когда Брежнев пронюхал о проекте, который Хрущевы и так не скрывали, он испугался того, что это может открыть о нем самом, и вызвал Хрущева. в штаб-квартиру ЦК. Из-за глубокой ненависти к человеку, который был у власти до него, а может быть, из трусости, Брежнев не пошел на конфронтацию со своим предшественником. Вместо этого он поручил своим заместителям убедить Хрущева отказаться от проекта. Хрущев отказался, настаивая на том, что как частное лицо он имеет право писать свои мемуары и что они принесут пользу всей стране, партии и обществу. Его позиция соответствовала шагам, которые он предпринял на посту премьер-министра. Это было при Хрущеве в конце 1950-х годов, бывших узников сталинских лагерей, ныне реабилитированных государством, поощряли к написанию мемуаров и представлению собственного взгляда на ту эпоху. Их документация о вопиющих несправедливостях — пытках, депортации этнических групп с родины предков и массовых тюрьмах — была прямым опровержением культа Сталина.

Конечно, доводы Хрущева в защиту его прав как частного лица не убедили власть предержащие. Они хотели, чтобы он перестал писать мемуары, и точка. И отец, и сын знали, что им нужен экстренный план, чтобы КГБ не конфисковал документы и записи и не стер мемуары навсегда. Однажды вечером Сергей посетил вечеринку в доме человека по имени Виктор Луи. Луи жил в неслыханной для СССР тогда роскоши: на своей трехэтажной даче в районе Переделкино он держал несколько автомобилей, в том числе «Бентли» и «Мерседес», имел собственный теннисный корт. У него также был личный бассейн — единственный, как он утверждал, во всем Советском Союзе.

Луи провел восемь лет в лагере по политическим обвинениям. Находясь там, среди сокамерников он имел репутацию опасного, а среди властей — полезного, другими словами, он был стукачом. После реабилитации он женился на британке и стал русским корреспондентом британской газеты Evening News . Если власти хотели опубликовать деликатные истории или проверить идеи, Луи получал сенсацию для англоязычных газет. Как описал его Сергей, Луи «не работал по КГБ, работал с КГБ. Он был неофициальным голосом в некоторых очень спорных аспектах международных отношений». Именно Луи сообщил новость об отстранении Хрущева от власти в 1964 году. Жизнь Луи по-прежнему окутана тайнами и странностями. Он перевел Моя прекрасная леди на русский язык и сохранил все гонорары, и однажды он опубликовал интервью с Александром Солженицыным, которое, как утверждал Солженицын, никогда не имело места. Но он, кажется, был настолько успешным оператором, что ни британцы, ни Советы не могли себе позволить, чтобы он не работал на них. И он не был неопытным торговцем: с подмигивания советских «органов» у власти он сопровождал диссидента Валерия Тарсиса, когда Тарсис дезертировал в Лондоне, и организовал там публикацию мемуаров Тарсиса. Советы надеялись, что Тарсис, которого в СССР поместили в психиатрическую больницу за «нездоровые» политические взгляды (обычная советская тактика клеймения диссидентов как психопатов), поведет себя настолько странно, что его мемуары будут дискредитированы. Луи справился с заданием и прикарманил весь аванс Тарсис за книгу. Он также продал американским издателям подделанную версию воспоминаний Светланы Аллилуевой, дочери Иосифа Сталина. Аллилуева бежала из СССР в 1967, и планировала опубликовать свои мемуары осенью того же года, приуроченного к пятидесятой годовщине Октябрьской революции. Луи хотел, чтобы неавторизованная и подделанная версия появилась на несколько месяцев раньше, представив менее критическую версию мемуаров Аллилуевой и упредив любой шум вокруг книги до того, как разразятся празднества.

Сергей Хрущев ничего этого не знал и был в затруднительном положении. Он знал достаточно (или, возможно, слишком мало), чтобы понять, что Луи может опубликовать рукопись за границей. Он не заботился о зарабатывании денег. Для сына это был шанс оправдать отца, и Виктор Луи мог это осуществить. Сергей Хрущев передал ему копии кассет и массивную рукопись с пониманием того, что Луи начнет переговоры с американскими издателями, но ему придется ждать разрешения Сергея, чтобы что-то предпринять. Публикация за границей была шагом, на который, как надеялись отец и сын, им не придется пойти, поскольку это неизбежно было бы воспринято как антисоветский акт, а Хрущев был далек от того, чтобы дезавуировать систему, которой он когда-то руководил. Если он и был против чего-то, так это против Брежнева. Разочарованный давлением КГБ на него с требованием прекратить писать, Хрущев согрелся до мысли, что если Брежнев и его приспешники когда-либо попытаются завладеть рукописью, то книга должна появиться на Западе. Еще в 1957, в начале пребывания Хрущева у власти, он наказал Бориса Пастернака по сути за то же самое. Роман Пастернака « Доктор Живаго » был напечатан на Западе, когда Советы заблокировали его издание в России. Пастернак был осужден как коллегами-писателями, так и властями и был вынужден отказаться от Нобелевской премии по литературе 1958 года. Прочитав на пенсии «Доктор Живаго », Хрущев признал: «Нам не следовало это запрещать. Я должен был прочитать это сам. В этом нет ничего антисоветского». То же самое он чувствовал и в отношении своей работы.

Тем временем Луис уже связался с Джеррольдом Шектером, главой московского бюро Time Inc. Сначала Луи скормил Шектеру отвлекающий маневр — он предложил мемуары дипломата и политика Вячеслава Молотова, сталинского протеже. Шектер клюнул на приманку, но Луи велел ему держаться подальше. «Несколько недель спустя он сказал: «Ну, я думаю, что мог бы работать с вами. То, что я рассказал вам о мемуарах Молотова, не находится в Москве, и, очевидно, вы можете хранить это в секрете», — сказал мне Шектер, когда мы разговаривали по телефону. Тогда Людовик предложил ему вместо него мемуары Хрущева. Шектер сказал: «Конечно, так даже лучше». Вскоре Шектер посетил дачу Луи, где прослушал несколько минут кассеты. Голос был безошибочно узнаваем: это говорил Хрущев.

Но Time Inc., которая собиралась опубликовать выдержки из Life , и ее дочерняя компания Little, Brown, которая собиралась опубликовать книгу, нуждались в дополнительных доказательствах. Они знали, что некоторые скажут, что Шектера одурачили, что это заговор КГБ, что мемуары — подделка, а Луи — советская подделка. Они получили несколько кассет от Луи и отнесли их в лабораторию распознавания голоса в Нью-Джерси. Сомнений не было: отпечатки голоса соответствовали Хрущеву.

Теперь Шектеру нужно было найти переводчика. Остановившись в отеле «Коннот» в Лондоне, чтобы встретиться с Луи и договориться о деталях продвижения, он пригласил Строуба Тэлботта, молодого ученого из Родса, который однажды летом сделал небольшой внештатный перевод для Шектера в Москве. Соседом Тэлботта по комнате в Оксфорде был такой же ученый из Родса, молодой арканзец по имени Билл Клинтон. Спустя годы Тэлботт стал заместителем госсекретаря в администрации своего старого соседа по комнате; теперь он глава Института Брукингса. В то время Тэлботт работал над диссертацией о русском поэте Владимире Маяковском. Он понятия не имел, что его ждет, когда он заселится в свой номер в скромном отеле. С портфелем в руках Шектер постучал в дверь и попросил представить к вечеру краткую информацию о громоздкой стопке бумаг внутри. После десяти часов чтения Тэлботт вышел с кратким изложением рукописи, которое поразило Шектера и редакторов Time Inc. и Little, Brown. Тэлботт, которому в то время было всего двадцать три года, был нанят для его перевода.

W Когда я разговаривал с Тэлботтом и Шектером по телефону, я спросил Тэлботта, понял ли он серьезность проекта. — Чертовски верно, — сказал он. «Мне было десять лет, когда Хрущев ввел танки в Будапешт и вырезал венгерских борцов за свободу. Мне было одиннадцать лет, когда он запустил спутник и со страхом отправил нас всех в открытый космос. Мне было шестнадцать в 1962 году, когда он поставил нас на грань термоядерной войны».

По мере того, как перевод продвигался вперед и Тэлботт сам просил прослушать записи в тех местах, где рукопись была неясной, он столкнулся с истерическим сопротивлением со стороны Луи, который отказывался выпускать из рук оставшиеся записи. «Я начал понимать, что для него деловые переговоры были упражнением в театральности», — писал тогда Тэлботт в своем личном дневнике. «Его раздражительность была настроена так, чтобы передать лишь намек на угрозу, что он может уйти в любой момент». Переговоры по контракту все еще продолжались — Луи хотел (и в конечном итоге получил) высокий шестизначный аванс, который он снова оставил себе — и он использовал записи в качестве разменной монеты. Кроме того, он утверждал, что беспокоится о собственной безопасности: если советские власти обнаружат его роль в публикации мемуаров Хрущева, они могут принять решительные меры. Возможно, даже для Виктора Луи — казалось бы, неприкасаемой фигуры, действовавшей в трясине политических интриг, жадности и обмана — этот мост был слишком далеким.

Тем временем Никита Хрущев перенес серьезный сердечный приступ. Он выздоравливал в кремлевской больнице, когда Сергея вызвали в штаб-квартиру КГБ в Москве, в печально известное здание на Лубянке. Чиновники сразу перешли к делу: им нужны были записи. Они хотели рукопись. Один из агентов вскользь упомянул, что они уже забрали копию рукописи у машинистки. Они знали, что у Сергея был оригинал. Что кажется несомненным, так это то, что они не знали, что у Виктора Луи также есть страницы и набор кассет.

Сергей некоторое время знал, что находится под наблюдением КГБ, но на встрече вел себя наивно. «Я был напуган, но не так сильно, как показал, — и я дал им все». Агенты сопроводили его домой, где он забрал оригинальные записи и машинописный текст. Он вернулся в штаб-квартиру и подписал эти материалы на «хранение», зная, что, взяв официальную квитанцию ​​с перечислением того, что было собрано, он никогда больше не увидит оригиналы. Он не сказал им о копиях, которыми владел Луи, а к тому времени и о редакторах Time Inc. и Little, Brown тоже.

В этот момент Сергей Хрущев понял, что должен нажать на курок. Он дал Людовику разрешение на публикацию рукописи за границей, прекрасно осознавая, что в нынешних условиях мемуары не могут быть опубликованы на русском языке. Он знал, что преимущество КГБ заключается в обладании всеми пленками. Официальные органы Советского Союза вряд ли пойдут на расправу с такими общественными деятелями, как бывший премьер и его семья, тем более, как рассудил Сергей, на глазах у всего мира. «Если это будет опубликовано, вы ничего не сможете сделать», — сказал он мне. Но он должен был принять мучительное решение в одиночку. Его отец был в деликатном состоянии, и врачи предостерегали его от волнения. Это было, вспоминает Сергей, одно из самых трудных решений в его жизни, и он до сих пор в нем сомневается. Его отец должен был принять решение отказаться от оригиналов, а не он.

Луис и Шектер спорили о том, как мемуары будут представлены в Соединенных Штатах. Семья Хрущевых не хотела иметь никаких официальных связей с публикацией книги. Вместо этого это будет объявлено как несанкционированное воспоминание о Никите Хрущеве. Хрущев и его семья могли бы полуправдой заявить, что ничего не знали о том, как книга попала на Запад, поскольку им не были известны подробности отношений Луи с Литтлом, Брауном или даже то, как он переправлял кассеты и рукопись за границей. Однако Шектер потребовал от самого Никиты Хрущева знака, что он причастен к планам мемуаров и дал согласие на их публикацию. Редактор Time меньше всего хотел, чтобы книга вышла, а затем Хрущев выступил с заявлением о том, что это были не его слова, что все это было подделкой, уловкой ЦРУ. Поэтому он дал Луи две шляпы и попросил фотографии Хрущева в них. По словам Шектера, они станут «подтверждением того, что специальный пенсионер участвует в проекте».

В ноябре, всего через три месяца после того, как КГБ решил, что они конфисковали единственные две существующие версии рукописи — оригинал и копию машинистки — Литтл Браун объявил о предстоящей публикации «Хрущев вспоминает ». Мысль Сергея была правильной: власти мало что могли сделать в тот момент. Хилого Хрущева в очередной раз вызвали в ЦК, чтобы брежневские замы устроили умирающему унизительную выговор. Серьезных последствий для Сергея не было, поскольку он передал все имеющиеся у него записи в КГБ. Он утверждал, что не знает, как записи попали на Запад, и в каком-то смысле не лгал — Луис не поделился с ним подробностями. Мемуары стали как New York Times Бестселлер и перо в шляпе для Соединенных Штатов в эпоху интенсивной пропаганды. Публикация не только стала доказательством того, что репрессивный режим готов заставить замолчать своих бывших лидеров, но и показала, как был обманут зловещий враг. Книга снова привлекла внимание к Хрущеву в то время, когда обе страны переживали новую напряженность.

Хрущев дожил до публикации первого из двух томов, хотя это был горько-сладкий опыт для человека, который с 19-го века устроился в партийной политике.21 и был теперь в холоде. Когда Сергей принес экземпляр книги с изображением Хрущева на обложке к постели отца, реакция была сдержанной. «Он пролистал его, посмотрел на фотографию и вернул мне».

K Хрущев умер в 1971 году. Его похороны прошли тихо, и власти безуспешно пытались предотвратить речи на могиле. Среди тех немногих, кто говорил, Сергей говорил об отце прежде всего как о семьянине. Не было тщательно продуманного надгробного памятника. Спустя годы скульптор Эрнст Неизвестный по просьбе семьи изготовил надгробие для могилы из переплетающихся, но не совсем идеально подогнанных черно-белых мраморных плит. Из щели в камне выглядывает бюст Хрущева, то ли гримасничающий, то ли слегка улыбающийся, словно пленник света и тьмы. Неизвестный был среди художников, которых Хрущев критиковал за антисоветское искусство, однако скульптор узнал в Хрущеве капитана, который пытался, хотя и непоследовательно и в конечном итоге безуспешно, выправить тонущий корабль. Он сказал, что работа была призвана изобразить двойственность души Хрущева. Или, как сказал мне Тэлботт, у бывшего лидера Советского Союза «было некоторое ощущение, что система потерпела крах».

Никита Хрущев не дожил до публикации своих мемуаров на русском языке. Впервые они стали появляться в эпоху гласности, но в полном объеме стали доступны только после полного краха советской системы. Работа, которая могла бы быть призывом к спасению системы, вместо этого превратилась в хвалебную речь.