ЗНАЧЕНИЕ АРХИТЕКТУРЫ В ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА
К. филос. н. Ветошкин В. И.
Уральская государственная архитектурно-художественная академия,
г. Екатеринбург, Российская Федерация
ЗНАЧЕНИЕ АРХИТЕКТУРЫ В ЖИЗНИ ОБЩЕСТВА
При рассмотрении такого сверхсложного явления в жизни общества как архитектура, в условиях, когда раздается подчас необоснованная, резкая её критика, как никогда необходим её сущностный анализ, точное рассмотрение проблем, стоящих перед ней. Складывается впечатление, что архитектура повинна за ошибки строительных концепций, за то административное или финансовое давление, которым она часто сопротивлялась. Конечно, следует признать, что архитектура подчас «снижала планку» своей социальной значимости, что недопустимо. Традиционное, но логичное рассмотрение сущности архитектуры проводят на основе рассмотрения социальной потребности в ней, специфики её деятельности.
Несомненно, что эта потребность первоначально была растворена во множестве других потребностей: в сохранении жизни, в обеспечении своего здоровья и здоровья своих близких, в сохранении тепла, так необходимого в условиях сурового климата. Все эти потребности обязательно удовлетворялись с использованием того или иного максимума или минимума средств, которые мы сейчас относим к ресурсам строительства и архитектуры. Это же относилось и к ограниченности и разнообразию форм, используемых в то или иное время, и которые в той или иной мере мы можем отнести к строительным и архитектурным.
Понятие «деятельность» относится к предельным, абстрактным философским категориям, в содержании которых находятся все результаты исследования и осуществления человеческой активности, практики. Путь исследования любой проблемы, начинающийся с использования предельного понятия, каким является понятие «деятельность», мы должны идти от исследования специфики той или иной активности, того или иного делания, рассматриваемых в процессе их изменения и развития, к определению сущности, выраженной в том или ином понятии.
В теории архитектуры её сущность рассматривалась на основании различных подходов. Специфика исторического подхода в рамках истории архитектуры рассматривает её со стороны выявления закономерностей изменения и развития, выделения основных факторов, влияющих на них.
Со стороны этого подхода удалось накопить значительный эмпирический материал, детально анализирующий те или иные особенности творчества выдающихся архитекторов, выявляя некоторые закономерности архитектуры, не давая законченного объяснения особенностям потребности в ней, специфике её формообразования, значимости в жизни человека и общества.
На основании культурологического подхода архитектура рассматривается с позиции культурной обусловленности своего возникновения и развития, а формы архитектуры – как культурные формы выражения идеального богатства общества. Архитектура рассматривается здесь как органичное включение в систему национальных культур, а также в систему общечеловеческой культуры.
Специфика эстетического подхода позволяет рассматривать архитектуру со стороны выявления её художественно-эстетической значимости. Формообразование в ней анализируется с точки зрения выявления совершенной формы, законов красоты. Архитектура рассматривается как разновидность искусства, подчас характеризуясь достаточно афористично («архитектура – застывшая музыка»).
Сравнительно-архитектурный подход позволяет анализировать архитектуру, выявляя общее и особенное в её стилевом изменении, противопоставляя особенности и объединяя особенности творчества.
Семиотический подход рассматривает архитектуру со стороны её знаково-языковой специфики. Архитектура анализируется как определенная знаковая система.
Информационный подход, используя плодотворные разработки классической и неклассической теорий информации, пытается анализировать архитектуру как информационную систему.
Очень важно различать плодотворность различных подходов в рассмотрении архитектуры (а здесь ограничений просто нет: и психологический, и эстетический, и семиотический, и информационный, и модельный, и конструктивный и т. д.) от фундаментального выяснения: как она появляется, какую потребность или какие потребности она удовлетворяет и будет удовлетворять? То есть главная проблема – это описание феномена архитектуры, что само по себе интересно для исследования, а также познание её сущности.
В определении сущности архитектуры следует идти от её анализа к понятиям (терминам, словам, красивым оборотам, заимствованиям и т. д.), а не наоборот. Только когда точно определен объект исследования, его отличия от схожих объектов, когда найдено, проанализировано и зафиксировано соотношение между элементами данного объекта и определен процесс его становления, функционирования, строения, изменения и развития этих соотношений, только тогда он может получить идентификатор, определение и понятие.
Самая главная проблема – это определение объекта архитектуры в его отличии от объекта строительства. Мы считаем, что главное отличие заключается в различии потребности в архитектуре и потребности в строительной деятельности. Эти различия вытекают из внутреннего единства этих двух видов деятельности, на что обращает внимание формула Витрувия. Коротко можно сформулировать различие этих потребностей, как различие в архитектурном и строительном объектах.
Под объектом мы в данном случае понимаем то, на что направлена активность субъекта.
Многоформие архитектуры позволяет существовать человеку во множестве реальностей, как выход за традиционное их ограничение. Но этот «выход» также не беспределен, так как архитектура организует и направляет деятельность людей посредством влияния на их мир.
Организационная сторона архитектуры является одной из существенных. Но что специфически организует архитектура? Пространство, взятое в географическом смысле? Но это же делает и строительная деятельность. Пространство в архитектуре можно рассматривать как определенную форму, как взаимодействие между материальными и идеальными процессами и состояниями, их сосуществование, как событие, характеризующееся размерностью, объединением сознания и предметного мира с образованием устойчивых систем в различные виды реальности. Но архитектура – это устойчивость. Устойчивость же – это критерий выделения существенного, это устойчивость связей, взаимодействий и отношений, динамики, изменчивости. Отсюда повторяемость в архитектуре, воспроизводимость ее форм. Динамическая устойчивость выше статической. В архитектуре поэтому можно говорить о мере, степени, порядке устойчивости, измерять её.
Анализ устойчивости, её роли и факторов – это одно из направлений исследования архитектуры. Закономерность основана на устойчивости.
Статика – это момент движения, саморефлексии архитектуры, стремящейся осознать «завоеванное». Архитектура – это всегда направленное в вечность, всегда актуальное, реализованное настоящее, моделирующее, совершенствующее и развивающее мир человека, общества, человечества. Устойчивость обеспечивается архитектурой, создающей устойчивые направления взаимодействий людей, которые не имеют случайного, стохастического характера. Хотя очень часто отмечается произвольность построения архитектурных объектов, без видимой причинно-следственной обусловленности. Но в любом случае построение должно подчиняться требованию оптимизации и целесообразности, как в целом, так и в частностях. Это всегда целевая направленность на создание социально-значимого нового, более совершенного, так как главнейший вектор архитектуры – это творчество.
Архитектура, как организация мира человека, универсальна, так как связывает воедино реальное и нереальное, явное и неявное, материальное и идеальное, простое и сложное, утилитарное и надутилитарное, устойчивое и неустойчивое, единоформие и многоформие, умопостигаемое и чувственноданное и т.
д. Принадлежность архитектуры сразу многим, «всем», предполагает, что она сразу же охватывает многомирие людей, формирует сообщество как сверхсложную систему связей и взаимодействий, их многомирность. Реальная действительность может быть сведена к ограниченному числу традиционных форм реальности. И это закономерно предопределено логикой обыденной жизни. Эффективность архитектуры в её многоформности, в её формирующей способности. Это же и её логическая доказательность социальной эффективности.
Многоформие архитектуры, как впрочем, и дизайна, выступает поэтому как реализация важнейшей общественной потребности. Это общественная потребность неосознаваемая явно. Отсюда же неявность, многовариантность определений архитектуры, невозможность подчас выразить её сущность рационально понятийно. Только визуальная возможность выражения реальных связей людей, реальных взаимодействий в чувственной форме объекта означает его как определенное понятие, как определение. Этим и объясняется, почему, как в российской, так и в зарубежной теории архитектуры, преобладает эмпиричность исследований, изобилующих красочными эпитетами, оборотами, неологизмами, терминами, описывающими феномены собственного сознания.
Каждая архитектурная форма – это новый язык, новая вербальная система. Специфика языка заключается в его применимости многими, если не всеми, в конвенциональности. Язык, который не используется, это мертвый язык. Значительное преувеличение семиотической специфики архитектуры не только не помогает улучшению её понимания, а наоборот, сужает возможности использования иных подходов. Вербальная форма – это перевод, сервисные возможности для пользователя, объяснение сущности.
Архитектура выступает как моделирование мира, задавая целую систему связей, взаимодействий людей, новых форм. Архитектура влияет на организацию, моделирование, совершенствование и развитие мира человека и общества, познавая, чувствуя его, моделируя его, удваивая, заставляя в то же время определяться его предметностью в созидании своих взаимодействий и связей. Делание в архитектуре – это и понимание этого мира, его самоосуществление, его существование, её созидающая сущность. Несомненно, что для архитектуры важную роль играет творческая идея.
Идея многолика и многогранна, она как схема, как теория, по отношению к которой реальность рассматривается как интерпретация. Идея как сущность, как целое, объединенное в связях, взаимодействиях, но не имеющая осязаемой, чувственно воспринимаемой формы существования.
Моделирование выступает как сущностная характеристика архитектуры. Причем, моделирование – средство не только формализации, но и понимания. Модель есть и технология познания, и способ доказательства, и средство понимания и объяснения. Поэтому результатом делания, строительства, созидания архитектурной и градостроительной деятельности является организация, совершенствование, моделирование и развитие мира человека посредством воздействие на него предметной среды, материально воплощенной и субъективно неявно выраженной в идеальности образа. Предметности, обладающей многообразными качествами и свойствами, как утилитарными, так и надутилитарными. Архитектура это деятельность по организации, моделированию, совершенствованию и развитию мира человека и общества посредством воздействия на него создаваемой архитектором предметности, обладающей разнообразными качествами и свойствами: утилитарными и эстетическими, чувственно-материальной определенностью и идеальной вариативностью.
Определенная сложность возникает, когда мы анализируем общее, особенное и единичное таких явлений как архитектура и градостроительство. Архитектура и градостроительство следует сравнивать в рамках специфики этих видов деятельности. Строительство в архитектуре и архитектурность градостроительства проявляются в созидании, «делании», архитектурного мира, его организации. Именно придание устойчивости предметному миру осуществляется посредством строительной специфики архитектуры. Одновременно архитектурность градостроительства, как организация, моделирование, совершенствование и развитие мира человека, является постоянным преодолением устойчивости, инертности, временной стагнации создаваемого предметного мира. Архитектура поэтому и существует как постоянно создаваемое и постоянно разрешаемое противоречие материального и идеального, устойчивого и изменчивого, нового и старого. В тоже время, это постоянное преодоление релятивизма путем придания архитектурным формам материальной устойчивости существующей в веках, либо быстротечно уничтожаемой объективно, либо по чьей-то прихоти.
Диалектический характер архитектуры подчас воспринимается как проявление её синтетической и синкретической природы. Она понимается как разрешенное противоречие, где различные противоположности переходят друг в друга, определяя развитие архитектуры. Значит ли это, что архитектура, например, города, может рассматриваться в предельной синкретичности и синтетичности «башни» и «красочного сада»? Можно согласиться с такой трактовкой, если выделяется какой-то определенный доминирующий принцип архитектуры, реализуемый в то или иное время. Если же рассматривать архитектуру в историческом ракурсе, то можно выделить и другие диалектические составляющие: «арка» и «пирамида», «квадрат» и «шар», «паутина» и «открытая площадь», «сеть» и «ячейка сети», «граф» и «ребро графа» и др.
искусство для человека и философия
1 Июля 2022
О том, как соединить психологию и предпринимательство в архитектуре
Наталия Бутурлинцева – специалист с интересным и необычным подходом к архитектуре.
В своей деятельности ей удалось объединить разные науки, искусство и философию. Наталия уверена, что архитектурой невозможно качественно заниматься без глубоких знаний в области психологии человека и предпринимательства. Архитектор формирует пространство, а значит, оказывает влияние на все сферы жизни людей, на внутреннее состояние и мировосприятие жителей определенной среды.
|
Наталия Бутурлинцева главный архитектор завода металлоконструкций |
Наталия Бутурлинцева – архитектор по призванию и философ в душе. К своей профессии она подходит с большой глубиной и осознанностью. Это многогранный человек, который стремится развиваться в разных областях и соединять знания и опыт в единый многомерный пласт, позволяющий воспринимать мир объемнее.
В интервью порталу Наталия Бутурлинцева рассказала о том, почему решила связать свой профессиональный путь с архитектурой и психологией, что считает самым интересным в своей работе и каким видит современного архитектора.
– Наталия, с чего начался Ваш путь в архитектуре? Почему Вы решили связать свою жизнь именно с этой профессией?
– Эту историю можно начать с того, что я родилась и выросла в семье потомственных архитекторов. Поэтому, в общем-то, у меня просто не было шансов выбрать другую профессию (смеется). Однако уже во время учебы архитектура меня захватила, я искренне увлеклась этой темой.
С детства меня научили замечать красоту в окружающем мире, чувствовать пространство. Это качество, которое, на самом деле, есть не у всех. Некоторые люди, проходя по улице, даже представить не могут, какое мощное воздействие оказывает на них архитектура. Между тем она непременно влияет на каждого из нас: мы растем в определенной среде, которая, хотим мы того или нет, формирует наше восприятие мира и многие привычки.
Каждый человек реализует себя в определенной сфере. Мое призвание – архитектура, потому что я чувствую пространство всеми своими нервными окончаниями, кончиками пальцев, сердцем и душой.
Для меня архитектура – это не только творчество и наука, но и глубокая философия. По зданиям и общественным пространствам можно проследить дух того времени, в которое они были созданы, понять, как жили люди, какие у них были вкусы, потребности, менталитет.
В фильме «Ирония судьбы, или С легким паром!» в диалоге между героями прозвучала фраза о том, что работа учителя не так заметна, как, например, работа врача, но она не менее важна и ответственна. К профессии архитектора такое высказывание, на мой взгляд, тоже применимо. Хотя результат работы специалиста имеет очень конкретное визуальное выражение (например, построенное здание), на самом деле, за ним кроется гораздо более глубокое содержание.
– Какие свои профессиональные архитектурные проекты Вы считаете самыми значимыми и интересными?
– В моей практике был период почти полной творческой свободы: я организовала себе мастерскую и брала на заказ частные проекты – дома, квартиры, офисы.
Многие из них были очень интересными, особенно те, где мне приходилось выкладываться по максимуму, придумывать сложные конструктивные решения. И всё же рассказать я хотела бы о другом.
Большое значение для меня имел период профессионального развития, связанный с реконструкцией и реставрацией. Я занималась объектами федерального значения, памятниками архитектуры и культовыми сооружениями. Пожалуй, именно тогда я ощутила самую мощную волну реализации своего потенциала.
Всё, что связано с реконструкцией и реставрацией, вызывает особый трепет у архитекторов. Это работа, требующая огромных знаний и опыта, но она невероятно вдохновляет, давая возможность соприкоснуться с историей.
С одной стороны, при реставрации и реконструкции архитектору важно четко понимать, что он должен сделать для того, чтобы восстановить объект, а не переделать его «на свой лад». С другой стороны, часто исторические здания реорганизуют под новое назначение – например, делают из усадьбы музей.
И в этом случае архитектор должен уловить тонкую грань: сохранить уникальность, идентичность архитектуры и при этом заложить в ее основу дополнительный функционал, ориентировать ее под новые цели.
Реконструкция и реставрация требует большой исследовательской работы. Нужно поднять огромную глыбу знаний и выудить из общей массы то, что важно и ценно донести до людей сквозь года и века. Соединение времен, истории и современности, – то, что меня очень увлекало. Думаю, это были одни из самых значимых для меня проектов.
– Сегодня Вы являетесь главным архитектором завода. Что входит в Ваши профессиональные обязанности? Что Вы считаете самым интересным и самым сложным в своей работе?
– У меня удивительная связь с заводами, в моей жизни их было много – меня почему-то туда тянет, как магнитом (смеется). Сейчас я работаю на заводе металлических конструкций в Ступино на должности главного архитектора. И для меня это некий эксперимент, нечто новое.
Дело в том, что я занимаюсь не столько решением непосредственно архитектурных задач, сколько выстраиванием коммуникаций. К нам обращаются архитекторы, которым необходимы металлические конструкции для реализации того или иного проекта. Я помогаю им разобраться в многообразии продукции завода, рассказываю о тонкостях использования материала, обсуждаю, насколько подходит продукция для тех или иных задач.
По большому счету, сегодня я коммуникатор, и мне это очень нравится. Я объединила две интересные мне области – архитектуру и общение с людьми.
Самым интересным в своей работе я считаю то, что каждый мой день не похож на предыдущий. Во многом это происходит потому, что я общаюсь с очень разными людьми. Мне нравится, что для качественной грамотной работы мне нужно донести информацию в понятном для конкретного человека формате. Это требует индивидуального подхода.
Я давно в себе открыла эту способность – умение находить нужные слова для разных людей.
Как оказалось, для архитектурной сферы это тоже очень важно.
– Вы очень многогранный человек. Сегодня Вы также консультируете в области ведения коммерческой деятельности. Как это направление работы связано с Вашей прямой специальностью?
– На самом деле, мой круг интересов, связанный с консультированием, несколько шире, чем просто тема коммерческой деятельности и финансов. Хотя, конечно, эти два направления имеют прямое отношение в том числе к архитектуре.
Есть такое стереотипное выражение: «Художник должен быть голодным». Сегодня, на мой взгляд, такой подход неактуален. Работать на возвышенные цели, на благо искусства, конечно, важно и нужно, но это не значит, что труд художника не должен быть по достоинству оплачен. Это относится и к деятельности архитекторов.
Очень важно, чтобы все стороны, как сейчас модно говорить, «колеса жизненного баланса» были равны. Например, даже если человек успешно реализован в профессии, но не удовлетворен с финансовой точки зрения, то это «проседание» отражается в других областях жизни.
И это нередко выливается в страдания, недовольство окружающим миром и, конечно, отражается в творчестве. Очень простой пример: многие шедевры искусства описывают боль и грусть, а не любовь, которой действительно стоило бы делиться.
Когда человек что-то создает, он вкладывает в это частичку себя. Если в этот момент он счастлив, у него нет проблем, в том числе и финансовых, то он наполняет и свое произведение именно счастьем.
Что касается архитектуры, то здесь, по моему мнению, особенно важно нести через реализацию проектов любовь, потому что это то искусство, за которым не нужно ходить в музей, – с ним осознанно или неосознанно соприкасается каждый человек.
Если отойти от философской стороны вопроса к более практичной, то в целом знание предпринимательских аспектов очень важно для архитектора. Как и хороший предприниматель, он должен четко понимать, что, для чего и для кого он создает, уметь рассчитывать целесообразность проекта, его выгодность.
Помимо предпринимательства, финансового управления меня очень увлекают сегодня психология и тета-хилинг. В этих направлениях я тоже вижу прямую связь с архитектурой.
– Что такое тета-хилинг? И как Вы пришли от архитектуры к психологии?
– В какой-то момент, работая по профессии, я решила, что больше не хочу заниматься тем, чем занималась всё это время. Я ушла из архитектуры и посвятила себя изучению новой сферы – психологии мышления (и в целом психологии людей) и тета-хилингу – энергопрактикам, основанным на глубокой философии о внутреннем мире человека. Главное, чему меня научили эти области знаний, – пониманию самой себя.
Сначала я думала, что путь архитектора выбрали за меня мои родители. Меня буквально давило осознание того, что я пошла у них на поводу, а не подумала о том, чего я сама для себя хочу. Когда я погрузилась в психологию, я стала больше узнавать всё то, что происходит у меня внутри, лучше понимать свои мотивы, стремления, желания.
И тогда я пришла к выводу, что родители действительно дали мне самое лучшее: они помогли мне выйти на тот путь, который был для меня самым подходящим и близким.
Архитектор – сложная профессия, требующая больших усилий, огромной ответственности, внимательности, знаний и опыта сразу в нескольких областях. Если человек выбрал этот путь не по любви, то ему будет непросто.
Когда я разобралась в себе и поняла, что архитектура – это действительно мое призвание, все сложности и препятствия я стала воспринимать с благодарностью.
Так я вернулась в архитектуру, поняв, что не могу без нее жить. В то же время это был не «шаг назад», а трансформация, соединение старых и новых знаний. Я поняла простую, но принципиально важную вещь: заниматься архитектурой, не исследуя человека, не понимая его, просто невозможно. Ведь всё, что создают архитекторы, они создают для людей.
– Кем Вы видите себя в будущем – архитектором, коммуникатором или, может быть, специалистом в какой-то новой области?
– Сейчас я постепенно соединяю все интересующие меня области знаний.
Думаю, в скором времени у меня родится проект, который позволит связать архитектуру и психологию.
Предметом моего дальнейшего исследования является тема символа, своего рода послания в архитектуре. Это перекликается с философией, мышлением, знанием. Это очень интересно, ведь символы могут многое рассказать об эпохе, о людях. В архитектуре они везде. Мне кажется, это одна из проблематик, которая могла бы стать тем самым объединяющим звеном для моих новых «симбиозных» проектов, а также она объединяет мои знания с исследованиями моего папы.
– Если бы у Вас был микрофон, что бы Вы пожелали всему миру?
– У меня есть одно большое желание, о котором я думаю постоянно. Мне бы хотелось, чтобы миром правила любовь, чтобы каждый человек нашел в себе силы полюбить себя и всё, что его окружает. Только так люди смогут найти свое предназначение в жизни, увидеть безграничные возможности и сделать мир еще лучше.
И еще мне бы хотелось обратиться со словами благодарности к своим родителям.
Они подарили мне самое дорогое, что у них было, – ту самую любовь, о которой мы сегодня так много говорим. Я благодарна им за то, кто я есть, и за то, что у меня такая жизнь.
Марина Волынкина, Виктория Гусакова
Поделиться страницей:
Читать все статьи рубрики
Теги: #НАТАЛИЯ БУТУРЛИНЦЕВА #АРХИТЕКТУРА #ФИЛОСОФИЯ #ИСКУССТВО #ЭКСПЕРТНОЕ МНЕНИЕ
Архитектура жизни — University of Minnesota Press
2022
•
Автор:
Алла Вронская
Исследует, как советские архитекторы переосмыслили застроенную среду с помощью принципов гуманитарных наук
Рассматривая теории, выдвинутые Эль Лисицким, Моисеем Гинзбургом и Николаем Ладовским, это поучительное исследование демонстрирует, как советские архитекторы межвоенного периода стремились смягчить фордистские методы производства с помощью других, якобы более ориентированных на человека подходов, основанных на биологических и психологических науках.
Благодаря внимательному прочтению немецких и русских теорий начала ХХ века Алла Вронская переписала историю советского авангарда. Раскрывая глубокие корни Эль Лисицкого, Моисея Гинзбурга и других, обнаруженные в экспериментальной психологии, теории эмпатии и философском монизме, она мастерски переработала фундаментальную главу в становлении современности.
—
Жан-Луи Коэн, Институт изящных искусств, Нью-Йоркский университет
В 1920-х и 1930-х годах сторонники советской архитектуры обращались к различным принципам гуманитарных наук в своих попытках сформулировать методологическую и теоретическую основу для своего модернистского проекта. Архитектура жизни углубляется в основы этого междисциплинарного и транснационального проекта, анализируя многие аспекты их радикального подхода и помещая его в контекст других модернистских движений, которые одновременно развивались по всему миру.
Рассматривая теории, выдвинутые Эль Лисицким, Моисеем Гинзбургом и Николаем Ладовским, а также теории их менее известных коллег, это яркое исследование демонстрирует, как советские архитекторы межвоенного периода стремились смягчить фордистские методы производства другими, якобы более ориентированные на человека подходы, основанные на биологических и психологических науках.
Предполагая, что искусственная среда неразрывно связана с социальной эволюцией, их методы включали в себя аспекты психоанализа, теории личности и исследования пространственного восприятия, которые были интегрированы в идеологию, прочно увязывающую функциональный дизайн с атрибутами человека.
Всеобъемлющий обзор идеалов, которые пронизывали его расширенный проект, Архитектура жизни раскрывает основные импульсы, которые мотивировали советский модернизм, подчеркивая глубокую взаимосвязь между способами, которыми он рассматривал все аспекты жизни, как природные, так и искусственные.
35,00 долл. США, бумага ISBN 978-1-5179-1227-7
140,00 долл. США, ткань ISBN 978-1-5179-1226-0
312 страниц, 103 черно-белых фотографии, 20 цветных пластин, 7 x 10, август 2022 г.
Алла Вронская — профессор истории архитектуры Кассельского университета.
Благодаря внимательному прочтению немецких и русских теорий начала ХХ века Алла Вронская переписала историю советского авангарда.
Раскрывая глубокие корни Эль Лисицкого, Моисея Гинзбурга и других, обнаруженные в экспериментальной психологии, теории эмпатии и философском монизме, она мастерски переработала фундаментальную главу в становлении современности.
—
Жан-Луи Коэн, Институт изящных искусств, Нью-Йоркский университет
В своей «Архитектуре жизни » Алла Вронская решительно отказывается от привычных политических бинарностей и знакомых исторических дихотомий, которые давно сковывают историю социалистического модернизма. Объединяя Москву и Берлин, Баухауз и конструктивизм, форму и функцию, индивидуальность и коллективность, она предлагает исторически богатое и концептуально живительное исследование одного из самых оригинальных архитектурных экспериментов ХХ века.
—
Сергей А. Ушакин, Принстонский университет
Содержание
Введение. Жизнь: Идеология для современности
1.
Пространство: Формалистическая архитектурная педагогика ВХУТЕМАСа
2. Направление: Эволюционный урбанизм Эль Лисицкого
3. Фитнес: Архитектурная психотехника Николая Ладовского
900 Стандартизация советской эстетики5. Энергия: советская роспись и экономика восприятия
6. Личность: общественный парк как фабрика отчуждения
Заключение. История: от монистического к земному
Благодарности
Примечания
Алфавитный указатель
Покупка
Ткань для библиотеки
140,00 $
Мягкая обложка
$35,00
Об электронных книгах
Жизнь архитектора
You are here: Home
by Andrew Hawkins Оставить комментарий ИИ и машинное обучение стали популярными не так давно, и совсем недавно, в ноябре 2022 года, любой, у кого есть компьютер и доступ в Интернет, может окунуться… [Продолжить чтение]
Рубрики: Архитектурная школа, Дизайн, Вы хотите быть архитектором?, Образование, Эпизоды, Графика, Наблюдения, Подкаст С тегами: один день из жизни, Архитекторы, архитектурные технологии, Архитектура и общество, разговоры, Графика, Подкаст
от Bob Borson Оставить комментарий
Когда вы думаете о здании — независимо от масштаба или типа проекта, элементы, которые используются для создания этого здания, чаще всего связаны с выбранными материалами, которые определяют внешний вид здания. Кирпич, стекло, дерево и металл… [Продолжить чтение]
Рубрики: Навыки архитектора, Строительство, Студия дизайна, Эпизоды, Материалы и продукты, Подкаст С тегами: участие в процессе проектирования, Материалы, Подкаст, Продукты
Эндрю Хокинс Оставить комментарий
Прошла минута с тех пор, как мы ездили в Лас-Вегас на Международную выставку строителей и выставку производителей кухонных ванн, также известную как IBS/KBIS. Боб и я совершили эту поездку в первой половине февраля. Затем на обратном пути я поймал… [Продолжить чтение]
Рубрики: Эндрю Х, Архитекторы, Кухня, Жизнь в целом, Материалы и продукты, Продукты, Жилой сектор, Путешествия С тегами: Архитекторы, карьера, Конвенции, KBIS/IBS, Продукты, Путешествия
автор Боб Борсон Оставить комментарий
Нам задают много хороших вопросов здесь, на шоу – они появляются в разделе комментариев, они отправляются в наши электронные почтовые ящики, некоторые приходят в наши личные сообщения. Некоторые вопросы приходят с достаточной частотой, чтобы мы выбирали их для массового рассмотрения – что… [Продолжить чтение]
Рубрики: Навыки архитектора, Архитектурная школа, Карьера, Эпизоды, Наблюдения, Подкаст С тегами: день из жизни, карьера, разговоры, Вы хотите быть архитектором, Подкаст